Мы поговорили еще минут десять. Андрей написал очередную записку для своей жены и попросил, чтобы она срочно передала деньги человеку, который позвонит ей. После этого мы расстались.
Когда Андрея увели, я вышел, получил свои документы, разыскал кабинет начальника изолятора и стал ждать, когда он освободится. Через какое-то время я вошел в кабинет, представился.
Начальником изолятора был полковник внутренних войск по фамилии Гончаренко. Ему было лет пятьдесят. Я стал излагать, что произошло с моим клиентом Андреем Соколовым, как он ни с того ни с сего попал в камеру с маньяком и после этого — в карцер. В конце рассказа я попросил начальника вытащить Андрея из карцера, так как, на мой взгляд, это была настоящая провокация.
Начальник внимательно выслушал меня, делая какие-то заметки в лежащем на столе блокноте.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Еще раз напомните, как вашего клиента зовут?
— Андрей Соколов, — повторил я.
— Что-то фамилия мне знакома… — Начальник попытался вспомнить, откуда он знает фамилию моего клиента. Я пожал плечами. — Хорошо. Если все так, как вы рассказали, то, думаю, часа через два мы его вернем в камеру.
Попрощавшись, я вышел из кабинета, посчитав, что моя миссия выполнена полностью.
Авторитет
Сразу после встречи с адвокатом Андрей вернулся в карцер. Усевшись на небольшую лавочку, прикрепленную к стене, он задумался. Ситуация действительно была очень сложной. Теперь ему сидеть придется достаточно долго. Если его на следствии будут обвинять в убийстве, то это минимум полгода — пока экспертизы будут сделаны, пока будут опрошены свидетели…
А это его совершенно не устраивало. Но, с другой стороны, ситуация была безвыходной. «Нет, — думал Андрей, — безвыходных ситуаций не бывает. Что-то надо придумать. Но что?»
Он долго перебирал различные варианты изменения своей судьбы. Неожиданно дверь открылась, и в карцер заглянул конвоир:
— Соколов, с вещами на выход!
Андрей, медленно поднявшись, собрал свои пожитки, состоящие из пакета с продуктами, которые он получил в передаче, и пошел за конвоиром. Через несколько минут конвоир подвел его к камере номер 148, в которой тот сидел раньше.
— Заходи, Соколов! — сказал конвоир и подтолкнул Андрея вперед.
Андрей вошел в камеру. Первым он увидел Дениса. Тот радостно бросился ему навстречу.
— Привет, Андрей! — сказал он. — Как дела? Где ты был?
— В карцере, — коротко ответил Андрей.
— А за что тебя в карцер?
— Да так, одному перцу кое-что сказал, что я про него думаю.
— Что за перец-то?
— То ли конвоир, то ли корпусной — не знаю точно. Много их тут ходит!
— Послушай, — сказал Денис, — у меня тут такая проблема… Короче, здесь заехал один авторитетный клиент — то ли вор в законе, то ли еще кто, короче, смотрящий. Кличка его Груша. Видишь, вон, в углу сидит.
Андрей посмотрел в угол и увидел темноволосого мужчину небольшого роста, примерно лет сорока, который лежал на спине, прикрыв глаза.
— И что? — спросил он.
— Он тут же свои порядки установил. Видишь, как у нас тут чисто?
— Хорошо, что чисто, — равнодушно произнес Андрей. — Мне-то что?
— В общем, я не знаю, как тебе сказать… Вначале он начал предлагать мне свое покровительство…
Андрей слушал Дениса без интереса. Потом, когда услышал про карточный долг, он задумался.
— Короче — продолжал Денис, — я ему теперь триста баксов должен. Представляешь, что со мной теперь будет? — Он внимательно посмотрел на Андрея, как бы рассчитывая, что тот ему чем-то поможет. Андрей это сразу понял.
— Ну а я-то тут при чем?
— Андрей, но у тебя же точно деньги есть! Ты не можешь за меня заплатить? Я тебе отдам! Хочешь — я отработаю!
— И где, интересно, ты отработаешь? — усмехнулся Андрей. — Здесь, что ли? Сигнализацию поставишь или машину починишь? Извини, брат, как-то не захватил я машину с собой.
Денис обиженно опустил голову.
— Да я понимаю, конечно…
— Ладно, — Андрей хлопнул его по плечу, — не переживай! Я, как чувствовал, деньги заказал своей жене. И, думаю, что через пару дней она мне их передаст. Тогда и рассчитаемся с твоими кредиторами. А теперь иди, мне нужно посидеть подумать.
Подошло время обеда. Вытащив из тумбочки сверток с продуктами, Андрей с Денисом уселись за стол и начали есть, время от времени посматривая вокруг.
К тому времени смотрящий Груша проснулся и не спеша выполнял какие-то гимнастические упражнения, напоминающие то ли китайскую гимнастику, то ли что-то в том же роде.
Наступило время прогулки. Всех построили и вывели в коридор. Но, перед тем как вывести на крышу, обитателей камеры разделили на две группы и каждую отправили в свой отсек.
Так получилось, что Андрей попал вместе со смотрящим Грушей в один отсек. Всего с ними вместе гуляло человек шесть. Андрей стал медленно ходить вдоль стены, время от времени поглядывая на небо. Неожиданно он услышал за спиной голос:
— Слышь, Соколов…
Андрей обернулся. Перед ним стоял смотрящий Груша. Он широко улыбался и покачивал головой.
— Тебя ведь Соколов кличут, Андрюхой зовут?
Андрей кивнул головой.
— У меня Груша погоняло, — смотрящий протянул руку.
— Здорово, Груша! — сказал Андрей, пожимая руку.
— Ну, как жизнь? Я смотрю, ты человек серьезный, а уже в разные переплеты попадаешь.
— А тебе-то что до этого? — сказал Андрей, не желая особо продолжать разговор.
— Да ничего… Ты, наверное, слышал, что я здесь смотрящим поставлен?
Андрей кивнул:
— Допустим, слышал. И что?
— Я здесь теперь за всех вас, можно сказать, отвечаю.
— А я что для этого должен делать? Веселым ходить, что ли?
Груша засмеялся:
— Да ладно! Здесь законники сидят… Короче, я с ними в контакте, целый день сижу, малявы пишу, мне присылают — я отвечаю. Совсем свободного времени нет!
Андрей слушал, не понимая, к чему Груша говорит это все.
Наконец Груша остановился.
— Вот недавно одна малява пришла, — сказал он, помолчав, — по твою душу, парень.
Андрей внимательно посмотрел на него.
— По чью душу? По мою? — переспросил он.
— Ну, ты же Соколов Андрей? На воле бригадиром был в одной команде?
Андрей молчал, ничего не отвечая.
— И что там за малява? — спросил он.
— Ну, малява бабок стоит… Мне тут лавэ не нужны, — Груша сделал паузу, — но мне на зону скоро. К тому же здесь обещали посвятить в жулики. В общак надо заслать бабульки, то да се…
— А почему я должен тебе верить? Мало ли где ты мою фамилию слышал! По два-три раза в день ее вертухаи выкрикивают.
Груша усмехнулся, словно оценил его смекалку.
— Правильно базаришь, пацан! В камере продолжим. — Он отвернулся, показывая, что пока разговор окончен.
Андрей иногда бросал взгляд в сторону Груши. Тот был интересным, своеобразным типом. Он снова начал заниматься своей зарядкой и не обращал ни на кого внимания.
Прогулка окончилась, все вернулись в камеру. Андрей сел на шконку. К нему подошел Денис, но он отправил его обратно, сославшись на то, что ему нужно подумать. На самом же деле Андрей ждал, что к нему подойдет Груша. А тот все не подходил…
Примерно через час в камеру вошел конвоир. Внимательно посмотрев на Грушу, он кивнул ему, еле слышно произнеся его фамилию:
— Грушенков, на выход!
Андрей сразу уловил, что тон конвоира был совершенно другой. Если в отношении остальных сокамерников окрик конвоира был грозный, приказной, то тут скорее уважительный. Груша нехотя встал, причесал свою почти лысую голову, затем подтянул спортивные брюки, всем своим видом показывая, что никуда не торопится, а конвоир может и подождать. Наконец он медленно пошел к дверям. Все это были, конечно, понты, как понял Андрей.
Андрей проводил Грушу до двери взглядом. «Да, — подумал он, — странный тип! Замутил какую-то тему и не продолжает ее…»
Да мало ли здесь трепачей пытаются деньги срубить на какой-либо информации! Чушь какую-нибудь передаст мне, которую краем уха от кого-то услышал! Не нужно на этом зацикливаться, нужно думать, как изменить ситуацию в целом.
Он хотел продолжить свои размышления, но в камере вновь появился конвоир и теперь уже выкрикнул его фамилию.
— Соколов, на выход!
— С вещами, без вещей? — спросил Андрей.
— Без вещей! — усмехнулся конвоир.
Андрей вышел в коридор. Конвоир закрыл дверь и грозно прикрикнул:
— Вперед!
Они пошли вдоль коридора и остановились возле небольшой двери. Конвоир отпер дверь.
— Входи! — сказал он.
Это было что-то вроде служебного помещения — каптерки или комнаты для конвоиров. В углу стоял чайник, в другом — какие-то стеллажи, в стене — небольшое окошко. У стены — тумбочка с двумя стульями. На одном из них сидел не кто иной, как Груша.
